|
Глава 24
В голове ещё продолжали вращаться разноцветные круги, а Герон уже начал ощущать тяжесть своего тела.
Журналист проснулся и лежал на кровати в той же позе, что и вчера вечером, когда взял в руки зелёный камень. Но Герон не стал бы утверждать, что видел сон, потому что никогда прежде он не испытывал ничего подобного.
Герон не просто всё это видел. Он там был, и нисколько в этом не сомневался. Журналист видел всё, что происходило вокруг, слышал все звуки, вдыхал запахи и ощущал прохладу влажного утреннего ветерка и тепло ярких лучей Иризо. Единственное, чего он не видел, так это своего тела.
Наблюдая со стороны за этой маленькой историей, он всё время находился рядом с Шарлогом. А в некоторые моменты, даже смотрел на окружающий мир его глазами. Ему были понятны все слова, чувства и мысли этого странного существа.
"Что это было? Фантазия, вымысел или реальность? А может, я вчера выпил много блекки?- усмехнулся Герон.- Шарлог тоже очень любил блекку. А эта подводная пещера и грот. Они же на самом деле существуют. Так может, зелёный камень принадлежал Шарлогу? Но я не видел у него этого камня. Наверное, он потом ещё не раз приходил в грот. Может быть, тогда он и потерял его в пещере"?
Герон посмотрел на зелёный камень, который всё ещё продолжал держать в руках и поднёс свою находку ближе к глазам, с интересом разглядывая удивительное и загадочное создание, изображённое на его поверхности.
Сам не зная почему, но журналист был уверен, что это не Шарлог и не Финдор, не Элвус и тем более не Ландра. И никто из тех, кого Шарлог встретил в гутарле, тоже не были на него похожи. В его облике виделось что-то особенное, то, чего не было у других. Царская, величественная осанка и улыбка, полная чувства собственного достоинства, говорили о том, что это существо привыкло повелевать и властвовать.
"Интересно, кто бы это мог быть?- подумал Герон.- И как эта вещь оказалась в пещере? И вообще, что это такое? Амулет, талисман или просто украшение? Судя по отверстию, его носили на шее, но я не видел, чтобы в гутарле кто-то носил нечто подобное".
Вспоминая гутарлу и общий ландшафт того места, где она находилась, Герон отметил, что это именно та местность, где сейчас находится курортный городок, а до недавнего времени рыбацкий посёлок. Вот только горы тогда были гораздо выше.
"Если всё, что я увидел этой ночью, действительно когда-то было, то с того времени прошло никак не меньше нескольких сотен тысяч лет, а может и больше. А озеро с тех пор совсем не изменилось. Даже глубина залива осталась примерно такой же. Впрочем, нет. Вход в подводную пещеру тогда был гораздо выше, а сейчас он у самого дна. Да, многое изменилось за это время. Куда-то исчезли ящеры, а ведь они жили по всему побережью Панка. Нет больше в озере восьмилапого. Правда, нынешние осьминоги очень похожи на него, но всё же это не он. Зато пузачи остались такими же, как и были".
Потянувшись всем телом, Герон резко приподнялся и сел на кровать. Ночное видение было настолько фантастично и в то же время реально, что он даже и не знал, как к этому относиться. Единственным вещественным доказательством был зелёный камень с ящером, застывшим в неподвижной позе.
Герон встал и подошёл к письменному столу, за которым когда-то писал школьные задания. В нижнем ящике стола хранились все его бывшие "сокровища". Перочинный нож, у которого было множество всяких приспособлений. Увеличительное стекло для выжигания рисунков и узоров на деревяшках. Магнит в форме широкого кольца. Медный кругляк, похожий на большую монету. С его помощью Герон иногда обыгрывал своих друзей, когда они играли в "черту". И ещё много разных безделушек, которые мальчишки любят тащить в дом.
Журналист уже собрался было положить туда и зелёный камень, но вдруг среди общего хлама увидел стеклянный шарик на серебряной цепочке. Его он однажды выменял на рапана у городского мальчишки, приехавшего к Примусу погостить на лето. Журналист улыбнулся, вспомнив, как они тогда торговались.
В тот день Герон нырнул на большую глубину и достал оттуда очень крупную раковину. В посёлке жили несколько человек, которые занимались промыслом ракушек, раковин и красивых камней. Они возили свой товар в город и продавали его на рынке для аквариумов. Поэтому, на мелководье трудно было найти крупную и красивую раковину. А на глубину никто попасть не мог — тогда в посёлке ни у кого ещё не было акваланга. Был единственный способ достать до дна в глубоком месте — нырнуть в воду с большим камнем. Но, во-первых, не каждый мог выдержать такой резкий перепад давления. А во-вторых, продержаться под водой дольше, чем Герон, в посёлке никто не мог.
Когда он достал со дна этого рапана, то все от зависти чуть не позеленели. За такую раковину можно было выручить хорошие деньги. Но Герон сказал, что не собирается её продавать. Он решил оставить её себе, чтобы слушать, как в ней шумит море.
Городской мальчишка недоверчиво посмотрел на Герона.
— Как это? Откуда там шум моря?- спросил он.
Местные ребята засмеялись и стали наперебой объяснять ему, что если эту раковину приложить к уху, то услышишь, как шумит море.
— Можешь сам в этом убедиться,- Герон подал мальчишке рапана.
Приезжий мальчик приложил к уху раковину и глаза его от удивления и восторга расширились.
— Вот это да,- с восхищением произнёс он, прикладывая рапана то к одному уху, то к другому.
— Послушай,- сказал он, отдавая раковину Герону.- Ты не хочешь её продавать. Но может быть, ты согласишься на обмен?
Обмен — это нечто уже более ценное, чем банальная продажа. Это знает каждый уважающий себя мальчишка. Можно отказаться от продажи, но отказаться от обмена, или хотя бы от торговли в обмен, не в силах никто.
— А что ты можешь предложить в обмен?- сразу спросил Герон.
— Пойдём ко мне домой,- ответил тот.- Я тебе что-то покажу.
Ватага ребят, до сих пор с интересом слушавшая их разговор, сразу поскучнела. Попасть в дом Примуса было невозможно. А приезжий мальчик приходился Дадону племянником и только он мог привести кого-нибудь в этот дом. Если, конечно, ему это разрешат.
Зависти мальчишек не было предела. Мало того, что Герон достал со дна такого большого рапана, так его ещё и в дом Примуса приглашают. А в этом доме, и это знали все, было так много интересных и просто невероятных вещей, что побывать в нём мечтал каждый мальчишка в Гутарлау. Герон сразу согласился и они, подхватив свои штаны и рубашки, побежали в посёлок.
На общем фоне строений, дом Дадона отличался тем, что территория его была огорожена высоким вечнозелёным кустарником, невероятно плотным и колючим. Поселковая ребятня давно уже оставила все надежды пробраться сквозь него в сад Примуса. А там росли такие сладкие яблоки и душистые груши, какими не мог похвастать ни один садовод на всём побережье.
Да и не только мальчишкам была закрыта дорога в этот сад. Даже птицы и те не могли клюнуть вишню или черешню в период их созревания. Едва какая-нибудь из них садилась на ветку, чтобы полакомиться спелыми плодами, как сразу раздавался крик опасности, и воровка в страхе улетала из сада. А ещё говорили, что в нём есть автоматический полив и какая-то машина, которая сама подстригала траву и собирала упавшие плоды.
Герон и Римас (так звали городского мальчика) остановились перед воротами дома Примуса — сооружением тоже оригинальным и удивительным. Снаружи всё выглядело, как кладка из дикого камня, увитая кустарником и виноградом. Не было ни дверей, ни ручек, ни шарниров. Ничто не говорило о том, что это и есть вход на территорию дома. Просто каменная кладка в центре зелёной стены кустарника. И только мощёный заезд, упиравшийся в неё, наводил на мысль о том, что именно за ней и должно быть продолжение дороги.
— Дядюшка Дадон,- крикнул Римас, глядя на каменную стенку.
— Римас, ты уже погулял,- спросил его женский голос,- или просто забыл что-то взять с собой?
Это был голос Сцилии Праймос — жены Дадона и тётки Римаса.
— Нет, тётя Сцилия. Я хотел спросить, можно ли мне пригласить в гости Герона?
— Герона Мелвина?- спросила Сцилия.
Римас вопросительно посмотрел на Герона. Тот утвердительно кивнул головой.
— Да, тётушка,- ответил Римас.
— Дядя Дадон сейчас очень занят. Поэтому, если вы будете вести себя тихо и не станете его беспокоить, то можешь провести своего гостя к себе в комнату.
— Мы не будем шуметь, тётя Сцилия,- пообещал Римас.
Каменная кладка совершенно бесшумно стала раздвигаться в стороны, открывая проход на территорию усадьбы. Герон не впервые наблюдал, как открываются и закрываются эти ворота. Мальчишки иногда приходили сюда всей компанией, посмотреть, как Дадон выезжает на своём кресле, направляясь в бар, чтобы поиграть в покер и пропустить пару кружек пива.
Когда Римас и Герон пересекли линию ворот, стена из камня стала плавно закрываться за ними.
Какие только небылицы не рассказывали о доме Дадона. Но верить всему, что о нём болтали мальчишки, у Герона тоже не было оснований. Фантазёров среди его друзей вполне хватало. Он впервые пришёл сюда и поэтому разглядывал всё с особым интересом.
Мальчики остановились на коврике перед входной дверью, и Герон почувствовал, как под его ногами что-то зашуршало. Он посмотрел вниз и увидел, как щетина на коврике движется, вычищая подошвы его сандалий. Когда шуршание прекратилось, дверь отодвинулась в сторону, пропуская их в помещение.
В доме стояла приятная прохлада, несмотря на то, что на улице было почти тридцать градусов жары. Римас уверенно пересёк комнату и открыл дверь, за которой находилось очень маленькое помещение, площадью чуть больше одного квадратного метра.
Герон удивлённо остановился перед входом в эту комнату. В неё могли войти два, ну максимум три человека и она больше напоминала клетку или пустой ящик.
"Неужели это лифт,- подумал Герон.- Зачем он Примусу в двухэтажном доме?"
Римас уже вошёл внутрь и, увидев, как в нерешительности остановился Герон, нетерпеливо подтащил его к себе за рукав рубашки и закрыл дверь.
— Это — лифт,- сказал он.- Ко мне в комнату можно попасть только через него.
На стене Герон увидел вертикальную панель с кнопками. Причём три верхние из них были зелёного цвета, а две нижние — жёлтого. Ему никогда ещё не приходилось пользоваться лифтом, и он знал об этом устройстве лишь благодаря телевизору.
— Римас, а почему пять кнопок?- спросил он.
— Две жёлтые — это мастерские дяди Дадона. А зелёные — это два этажа и мансарда, где я и живу,- ответил Римас, нажимая на верхнюю кнопку.
Пол под ногами Герона дрогнул, и он почувствовал, как его стало поднимать вверх.
— Здорово,- восхищённо произнёс он, когда лифт остановился и Римас распахнул дверь, за которой находилось уже другое помещение.
Светлая и просторная мансарда с купольным потолком очень понравилась Герону. И главным образом тем, что в ней было много окон, которые выходили на все четыре стороны дома. Отсюда был виден весь посёлок, а также горы и озеро.
— А ночью не слишком светло?- спросил он, зная, как ярко светят по ночам Близнецы.
Римас подошёл к своей кровати и покрутил у изголовья какую-то ручку. В комнате стало совсем темно.
— Ух, ты,- воскликнул Герон и посмотрел через окно на Иризо, которое превратилось в ярко-красный диск, похожий на золотую монету.
— А как это, получается?- спросил он Римаса, кивнув головой на окно.
— Не знаю,- пожал тот плечами, переключая освещение.- Я спрашивал у дяди Дадона, но понял только то, что это какое-то особенное стекло.
— Здорово,- опять сказал Герон, покрутив головой по сторонам.- А почему здесь не жарко?
— Сейчас работают кондиционеры. Они поддерживают определённую температуру и влажность воздуха во всём доме. У нас в городской квартире тоже есть такой прибор. А ты никогда не был в городе?
— Я был один раз в Брандоре, но это очень маленький город. А столицу я видел только по телевизору.
Римас открыл прикроватную тумбочку и достал из неё стеклянный шарик на серебряной цепочке.
— Посмотри,- он показал Герону шарик.- Вот это я хочу предложить в обмен на твою раковину.
Герон положил рапана на тумбочку и взял в руки шарик. Размером тот был чуть больше голубиного яйца, с множеством граней и светло-зеленоватым оттенком.
— И что же в нём особенного?- спросил он, разглядывая шарик.
— Во-первых, он ночью светится,- Римас опять повернул ручку регулятора, и комнату заполнила темнота.
Шарик на ладони у Герона стал похож на большого светлячка, излучавшего слабый нежно-зелёный свет.
— А, во-вторых,- Римас взял шарик с ладони Герона,- из него можно сделать вот что.
Он достал из тумбочки фонарик и бумажную воронку. Римас снял шарик с цепочки и бросил его в воронку, а затем вставил туда же фонарик и включил его. Из узкого отверстия воронки вырвался пучок света, который отразился на стене тысячами разноцветных искр. При малейшем движении воронки, цветные искры прыгали и переливались. Это было похоже на фейерверк, который показывали по телевизору в дни больших праздников.
— Ну, как? Ты согласен на обмен?- и Римас поднял вверх свою правую ладонь.
— Согласен,- ответил Герон и ударил своей ладонью о ладонь Римаса.
Торг состоялся, и обе стороны были вполне довольны этим обменом. Герон повесил цепочку с шариком себе на шею, а Римас ещё раз послушал шум моря в раковине и положил её в тумбочку. Это был единственный случай, когда Герон побывал в доме у Дадона. Римас вскоре уехал и больше в Гутарлау не приезжал.
"Интересно, сохранил ли Римас моего рапана?"- думал журналист, держа на ладони шарик с массивной серебряной цепочкой.
Внезапно ему в голову пришла мысль заменить шарик своей новой находкой. Он отстегнул цепочку и стал проталкивать её в отверстие зелёного камня. Замок с трудом, но всё же прошёл сквозь него. Герон надел цепочку на шею и закрепил застёжку.
Он никогда не носил каких-либо украшений. И всегда считал, что браслеты, перстни, кулоны и даже просто цепочки — это предметы женского туалета. Но талисманы и амулеты не входили в категорию украшений. Многие его друзья в детстве носили амулеты от сглаза, порчи, злых духов и прочих несчастий. Они свято верили в то, что эти предметы действительно их охраняют. Герон не был суеверен. Наверное, потому, что никто в детстве ему этого не внушал. Отец всегда говорил ему, что всё зависит от самого человека, от его веры и убеждённости. А талисманы и амулеты лишь помогают укрепить эту веру.
"Может это и есть амулет,- подумал Герон,- но отчего?"
Зелёный камень удобно лёг на грудь и журналист вдруг понял, что совсем не хочет его снимать. Ему даже показалось, что удары его сердца слабым эхом отдаются в камне. Словно от его пульса существо, находившееся в камне, проснулось и ожило после долгих лет спячки.
"Ладно, поношу, пока не надоест",- решил Герон и стал одеваться.
Когда он вышел из своей комнаты, отец уже сидел за столом и пил горячий чай.
— Доброе утро,- сказал Герон, спускаясь по лестнице.
— Доброе, доброе,- кивнул ему в ответ отец.- Как спалось?
— Какой я видел сон,- восхищённо сказал Герон.- Кстати, блекка в нём тоже присутствовала.
— Если ты теперь видишь её даже во сне, то значит, она тебе действительно очень понравилась.
— А если верить моему сну, то блекка нравилась не только мне,- сказал Герон, заваривая себе чай.
— И кто же он был, этот любитель блекки?- спросил Илмар.
— Его звали Шарлог. Он жил в нашей гутарле и страшно не любил, когда его балдасили.
— Что, что,- захохотал отец,- балдасили?
— Ну да. То есть смеялись, надсмехались, иронизировали. Что-то в этом роде.
— Похоже, что ты вчера не только с рыбой переусердствовал,- продолжал смеяться Илмар.
— Ну вот. Теперь и ты меня начинаешь балдасить,- сказал Герон, разворачивая пакет с холодной рыбой,- и совершенно напрасно. Потому что блекка, как мне кажется, здесь не причём. Я тебе сказал, что видел сон. Но это не совсем так. Впечатления были настолько отчётливы, что это вполне можно назвать реальностью.
— Ты в первый раз видишь такой сон?- Илмар уже серьёзно и внимательно смотрел на Герона.
— Если не считать тот детский кошмар, который, как оказалось, был наяву, то впервые.
— Так кто же он, этот Шарлог?
— На месте нашего посёлка когда-то стояла гутарла — поселение говорящих ящеров. Шарлог — один из них. Заядлый рыбак и большой поклонник блекки.
Герон рассказал отцу всё, что увидел этой ночью. Илмар слушал его, не перебивая и не задавая вопросов.
— Интересная история,- сказал он, когда Герон закончил,- и очень похожа на старую сказку.
— Да, кстати. Ты обещал познакомить меня со своим сказочником,- напомнил ему Герон.
— Познакомлю,- кивнул головой Илмар.- Нам пора отправляться в лес. Переоденься и поменяй свои тапочки на сапоги или хотя бы на ботинки.
В гараже, там, где хранилось охотничье и рыбацкое снаряжение, у Илмара висела одежда на все случаи жизни. Герон без труда подобрал себе обувь и одежду, поскольку по росту и комплекции не сильно отличался от отца. Особое внимание он уделил обуви, потому что это, пожалуй, самая главная деталь экипировки для похода в лес. Обувь должна быть лёгкой, прочной и удобной, не слишком свободной, чтобы не натереть мозолей и уж никак не меньшего размера. Иначе во время ходьбы ступни опухнут, и прогулка в лес превратится в инквизиторскую пытку.
Журналист выбрал себе прочные ботинки с высокими голенищами и толстой ребристой подошвой. Не слишком их туго зашнуровав, он несколько раз подпрыгнул и присел, проверяя удобство и лёгкость обуви. Оставшись довольным своим выбором, Герон густо смазал ботинки кремом для того, чтобы они не разбухли от утренней росы, затем, прихватив пару рюкзаков, вышел из гаража.
Его отец стоял на крыльце и закрывал дверь на замок.
— Дом опять поставишь на охрану?- спросил Герон, подходя к нему.
— Обязательно. И на этот раз я никого сюда пускать не собираюсь. Иди, открывай ворота. Я тебя догоню.
Спустя пять минут они уже углублялись в лес, взяв направление на возвышающиеся вдали горы. Герон неплохо знал этот участок леса и вскоре понял, что отец ведёт его прямо на болото.
В народе эти места прозвали Гнилыми Топями. Никто из местных жителей не мог похвастать тем, что когда-то пересёк или хотя бы обошёл вокруг это болото. Оно занимало довольно обширную территорию и заканчивалось только у подножия Скалистых гор. О Гнилых Топях люди рассказывали много сказок, легенд и страшных историй. Герон лишь однажды подходил очень близко к болоту. В тот злосчастный день. И сейчас он шёл вслед за отцом с чувством всё возрастающей тревоги.
Наконец, они подошли вплотную к трясине, и Герон сразу узнал то место, где он когда-то тонул. Воспоминания с новой силой нахлынули на него. Внутри что-то сжалось и похолодело. В ушах вновь прозвучал его отчаянный, предсмертный крик. По телу поползли противные, липкие мурашки и Герон невольно попятился назад.
Илмар в это время не смотрел на сына. Он остановился у самого края трясины и указал на середину болота.
— Самый лучший орешник растёт там. Если мы пойдём в обход, то не успеем вернуться и к ночи. Поэтому нам нужно идти прямой дорогой.
С этими словами он и шагнул в трясину.
В первую секунду Герон остолбенел. А в следующее мгновение уже готов был броситься на помощь отцу. Его тело дёрнулось по направлению к болоту, но сразу резко остановилось, словно наткнулось на невидимую стену.
Он не верил своим глазам. Отец шёл по трясине, как по твёрдой земле, оставляя за собой лишь небольшие следы, которые сразу затягивались зелёной ряской. Походка его при этом изменилась. Движения ног стали плавными, а шаги удлинились, будто часть расстояния он летел по воздуху.
Илмар остановился примерно в десяти метрах от края болота и повернулся к Герону.
— Вчера ты смог отодвинуть камень перед пещерой. Это — то же самое, что и ходить по болоту.
Герон стоял и с ужасом смотрел на трясину. Страх, крепкой и липкой паутиной, сковал его волю.
"Я должен это сделать. В конце концов, если у меня ничего не получится, то отец не даст мне утонуть"
Эта мысль немного его ободрила. Он закрыл глаза и внутренне весь напрягся. Герон представил себе, что весит не больше, чем тот кулик, который бежит по болоту. Нет, он даже легче его, потому что может, не проваливаясь стоять на поверхности трясины.
Когда появилось второе зрение, журналист почувствовал, как он теряет свой вес. Подошвы его ног уже не давили с такой силой на землю. Герон словно повис в воздухе, ощущая во всём теле необычайную лёгкость. Не глядя на трясину, он сделал первый шаг по направлению к отцу. Мышцы ног, привыкшие к большой нагрузке, с силой оттолкнули его от берега. И он за один шаг пролетел почти половину расстояния до отца.
— Не так быстро,- сказал Илмар.- Для того чтобы ходить по болоту, не нужно прилагать слишком много усилий.
Рыбак развернулся и, не оглядываясь, пошёл вперёд.
Первые минуты внимание журналиста было сосредоточено на том, как он идёт по трясине. Герон изо всех сил пытался замедлить скорость своего передвижения, и всё равно едва не наступал отцу на пятки.
В конце концов, он приспособился и смог думать о чём-то другом.
Журналист понял вдруг, что потерял не только свой вес. Он потерял страх перед болотом, который все эти годы жил в нём и давил на его сознание.
"Отец знал об этом,- догадался Герон.- Потому он и привёл меня именно к этому месту. И теперь я уже никогда не смогу утонуть в болоте".
Необычайная радость и воодушевление охватили Герона. Словно крылья выросли у него за спиной. От избытка чувств он сделал слишком резкое движение и, подлетев над болотом, чуть было не приземлился к отцу на голову.
— Гера, ты ведёшь себя как молодой телёнок, которого ранней весной выпустили на волю из зимнего закутка. Если ты хочешь попрыгать, то постарайся при этом, хотя бы на меня не наступать,- проворчал Илмар.
Герон сделал шаг в сторону и пошёл параллельным курсом.
Над болотом стояла плотная и влажная пелена испарений. Чёрные и полусгнившие деревья, торчавшие из топи, были похожи на лапы страшных чудовищ с длинными и кривыми когтями. Из глубины трясины на поверхность то и дело вырывались большие и маленькие пузыри газа. Отчего казалось, что она кипит, как огромный котёл с колдовским варевом.
Скорость передвижения по болоту была намного больше, чем по твёрдой почве. Поэтому не прошло и часа, как Герон увидел, что впереди показались зелёные кроны деревьев.
— Это уже другой берег?- спросил он у отца.
— Нет, остров. Большой остров в самом центре Гнилых Топей.
— А орешник здесь есть?
— И орешник, причём самый лучший, и плетистая виана, и кое-что ещё.
"Кое-что ещё,- подумал Герон.- Опять какой-нибудь сюрприз".
Но спрашивать ничего не стал. Он уже начал привыкать к тому, что у отца на всё определён свой срок и раньше времени он всё равно ничего объяснять не будет.
"Да, действительно,- подумал Герон.- Если бы три дня назад отец хотя бы попытался рассказать мне на что я способен, то я принял бы его за умалишённого".
— А теперь возвращайся на твёрдую почву,- сказал Илмар, когда они вышли на берег.
— Разве по ней нельзя ходить так же, как и по болоту?- спросил Герон.
— Можно. Но мышцы при такой ходьбе сразу слабеют. А их нужно постоянно тренировать. Да и твой мозг пока ещё не готов к таким перегрузкам.
Герон понял это сразу, как только расслабился. Голову сдавило словно клещами. Уши заложило, а глаза казалось вот-вот выйдут из своих орбит.
— Пожуй вот это,- отец протянул ему засушенный корешок какого-то растения,- скорее пройдёт.
Положив корешок в рот, Герон стал его разжёвывать, держась обеими руками за голову. Через пару минут боль уменьшилась, и он вздохнул с облегчением.
— И так будет всегда?- спросил он отца.
— Чем больше будешь тренироваться, тем меньше будешь испытывать боль,- ответил Илмар.- Но самое главное при этом — не перенапрягаться. Позавчера тебе повезло, что с нами был Нарфей. В следующий раз ты можешь оказаться слишком далеко от него.
У Герона болела не только голова. Мышцы ног, неожиданно получившие прежнюю нагрузку, сразу заныли и застонали, словно жалуясь на большой вес тела. Несколько десятков метров журналисту пришлось идти, с трудом переставляя ноги, ставшие такими ватными и непослушными. Но боль и усталость постепенно исчезали, и спустя пятнадцать минут он уже бодро шагал вслед за отцом.
Вскоре они вышли на просторную поляну, в центре которой возвышался большой купол из листьев.
— Что это?- удивлённо спросил Герон.
Никогда прежде он не встречал такого растения. Журналист даже не мог определить, дерево это или кустарник. Плотная стена листвы заслонила собой всё, что скрывалось внутри. Купол возвышался над землёй более чем на десять метров и был похож на огромный зелёный мяч, наполовину вошедший в почву.
— Это — дом того сказочника, с которым я обещал тебя познакомить,- ответил Илмар.
Рыбак подошёл вплотную к куполу и раздвинул руками листву, освобождая узкий проход внутрь. Герон с интересом и любопытством последовал за ним.
Внутри стояла прохлада и сумрак. В центре внутреннего пространства находился ствол с грубой и корявой корой. Толщина его была явно больше, чем высота, а длинные и гибкие ветви росли только из верхней его части. Свисая во все стороны, они и образовали этот купол. Приглядевшись к стволу, Герон заметил большое дупло, похожее на вход в пещеру. Именно к нему и направлялся Илмар.
Они вошли в дупло, почти не сгибаясь, и стали продвигаться вперёд по проходу, идущему немного вбок и вверх. Когда проход закончился, они оказались в довольно просторном помещении.
Не будь у Герона внутреннего зрения, то без фонаря он не смог бы здесь ничего разглядеть. Дневной свет совсем не попадал сюда, но воздух был свеж и чист, и даже наполнен ароматом какого-то вещества или растения. Мягкая прохлада не содержала в себе той влаги и испарений, которыми был наполнен район Гнилых Топей.
"Впечатление такое, что здесь установлен кондиционер",- подумал Герон.
"Ты почти угадал",- произнёс незнакомый голос, прозвучавший у него прямо в голове.
Именно в голове. Журналист был уверен на все сто процентов, что уши его не слышали ни единого звука.
Герон стал оглядываться по сторонам. Но помещение было совершенно пустое, если не считать нечто, похожее на огромный орех, лежавший у противоположной от входа стены. Высота этого ореха доходила Герону почти до груди. На его шершавой, тёмно-коричневого цвета поверхности были видны замысловатые зигзаги и завитушки.
— Ты что-нибудь слышал?- Герон вопросительно посмотрел на отца.
Илмар загадочно улыбнулся.
— Если ты услышал чей-то голос, то он может принадлежать, лишь тому, с кем ты хотел познакомиться.
— Но где он?- Герон снова оглянулся по сторонам.
— Да вот же он,- Илмар показал рукой на орех.
Герон был совершенно сбит с толку. Он внимательно смотрел на орех, не зная, что и думать при этом.
″Я хочу с тобой поговорить″,- снова прозвучал загадочный голос.
— Мне сказали, что хотят со мной поговорить,- удивился Герон.
— Тогда не стану вам мешать,- Илмар повернулся к выходу.- Я буду неподалёку. Ты без труда сможешь меня найти.
Когда отец ушёл, Герон сделал два шага по направлению к ореху.
— Кто ты?- спросил он, глядя на узорчатую поверхность скорлупы, чувствуя себя при этом полным идиотом.
"Тебе не обязательно произносить свои мысли вслух,- усмехнулся голос.- Достаточно лишь подумать о них. Впрочем, если ты не можешь без этого обойтись, то я не буду настаивать. Хотя эти колебания воздуха мне не совсем приятны. Выражаясь вашим языком, они режут мой слух. Вопрос, который ты мне задал, не совсем конкретен. Если тебя интересует моя принадлежность к какой-нибудь форме жизни, то могу сообщить тебе, что я — форгот. Хотя думаю, что это тебе ни о чём не говорит. Ну, а если ты хочешь знать, чем я занимаюсь, то меня можно назвать сборщиком информации. Выражаясь, опять же, современным языком, я — историк. Могу так же предположить, что, задавая свой вопрос, ты хотел узнать, как меня зовут. Если это так, то в переводе на ваш язык моё имя произносится как Занбар".
Слушая этот странный монолог, журналисту пришло в голову, что Занбар намеренно отвечает ему так долго. Чтобы у гостя было время освоиться в новой обстановке и привыкнуть к необычному виду собеседника.
″Верно,- подтвердил Занбар.- Именно эту цель я и преследовал″.
"Ты читаешь все мои мысли?"- подумал Герон.
″Я читаю твои мысли лишь потому, что ты не умеешь их скрывать от меня. Разве ты можешь не услышать того человека, который стоит рядом с тобой и кричит во всё горло?"
"Могу. Если заткну свои уши пальцами"- усмехнулся Герон.
″И я могу так сделать. Но тогда я не услышу, ни одного твоего вопроса″.
Может по интонации голоса, а может ещё по какой-то причине, но Герон отчётливо ощутил, что Занбар улыбается.
"Бог мой,- подумал Герон.- Значит мысленно можно передавать не только слова, но даже и выражение лица".
″Это — не выражение лица,- возразил форгот,- это — чувство. А чувства передаются порою лучше, чем слова. Лицо, в твоём понимании, у меня отсутствует, так же как руки и ноги″.
"Значит, ты не можешь двигаться?"
″Я не могу двигаться?"- захохотал Занбар.
Его рассмешила та жалобная нотка, которая прозвучала в вопросе Герона.
″Во-первых, я могу двигаться физически″,- закончив смеяться, сказал форгот.
Огромный орех неожиданно легко подскочил вверх и, попрыгав на одном месте, проскакал по всему помещению.
″Во-вторых,- продолжил он, вернувшись на прежнее место,- я могу двигаться мысленно. Оставляя своё тело в этом укромном месте, я могу перемещаться не только по всей Дагоне, но и по всей Вселенной″.
Герон сразу вспомнил свой сегодняшний сон.
″Да, правильно,- подтвердил Занбар.- Я вижу, что тебе тоже однажды удалось такое сделать. Впрочем, этим ты обязан священному камню Яфру, который носишь на своей груди″.
"Яфру? Кто это?"- удивился Герон.
″Божество, заключённое в этом камне. А существа, у которых ты побывал, называли себя яфридами″.
"Может, ты знаешь, как этот камень попал в подводную пещеру?"- спросил журналист.
″Я знаю всё, что случилось на Дагоне с того момента, как я здесь обосновался. Знать всё — это моя работа, мой долг и моя священная обязанность. Но я не стану рассказывать тебе, каким образом священный камень Яфру оказался в подводной пещере. Это слишком длинная история, а ты узнал лишь её начало. Если ты обязательно хочешь её знать, то можешь попросить помощи у самого Яфру. Теперь ты знаешь, как это делается".
"А то, что я ношу его камень. Не является ли мой поступок каким-то преступлением или оскорблением этого божества?"
″Ну что ты. Если бы Яфру не захотел, то ты никогда не смог бы носить его на своей груди″.
"А для чего ты собираешь информацию о Дагоне?"- спросил Герон.
″Я обмениваюсь ею со своими собратьями, живущими на других планетах″.
"На других планетах? Там тоже есть жизнь?"
Занбар снова захохотал.
″Гера, ты не обижайся,- закончив смеяться, сказал он совсем по-отечески,- но ты ещё совсем маленький и глупый мальчик. Окружающий тебя мир настолько велик, что ты никогда не сможешь даже представить себе этого. Во Вселенной существуют миллионы планет, на которых есть разумная форма жизни″.
"Ты только мысленно можешь попасть на эти планеты?"
″Если брать в целом,- задумчиво сказал Занбар,- то имеется множество способов перемещения во Вселенной. Но не все существа имеют возможность ими воспользоваться. Что касается человека, то у него есть всего три варианта.
Первый — это астральный способ перемещения. Ты оставляешь своё тело дома, а твоё сознание или душа, называй это как хочешь, переноситься на другую планету. Такой способ самый быстрый и наименее опасный, к тому же он позволяет перемещаться во времени. Хотя вероятность исчезновения всё же остаётся. Кстати, на некоторых планетах живут существа, которые специализируются на вылавливании астральных душ из космоса.
Второй способ называют материально-энергетическим. Каждая планета обладает своим энергетическим полем. Эти поля пронизывают всю Вселенную. Сила каждого поля зависит от количества пси-энергии, излучаемого планетой. В тот период, когда поля двух космических тел пересекаются, можно моментально перенестись на другую планету, сохраняя при этом своё физическое тело. Перемещение, таким образом, происходит только в пространстве, а не во времени. И способ этот очень опасен. Оказавшись на другой планете, можно погибнуть в течение первых же секунд пребывания на ней. Дело в том, что условия жизни на планетах порою резко отличаются друг от друга. Хотя во Вселенной есть много планет совпадающих по всем параметрам. А для того, чтобы попасть именно на ту планету, на какую ты хочешь, иногда приходится очень долго ждать момента пересечения энергетических полей. К тому же нужно обладать умением находить эту точку пересечения.
И, наконец, третий способ — чисто физический. То есть, перемещение с помощью механизмов. Звездолётов, космических челноков, межгалактических лайнеров и прочих приспособлений. Самый медленный и самый безопасный путь. Но у него очень маленький радиус действия. На некоторые планеты человек может попасть только в один конец. На обратный путь просто не хватит его жизни″.
Форгот замолчал. В голове у Герона была настоящая каша. Поток совершенно фантастической информации перепутал и перемешал все его мысли.
— Ладно, не ломай себе голову,- попытался успокоить его Занбар.- Ты пока можешь воспользоваться лишь первым способом. И только в пределах своей планеты.
"А перемещение во времени материального тела? Это возможно"?- задал Герон свой мысленный вопрос.
″Ты должен понять самое главное — во Вселенной нет ничего невозможного. Это всё, что я хочу сказать тебе на прощание. Тебе нужно успокоиться и привести в порядок свои мозги. Я надеюсь, что мы беседовали не в последний раз. Желаю удачи″.
"Желаю удачи",- машинально повторил журналист и направился к выходу.
Когда он раздвинул руками зелёную ширму листвы, то в лицо ему ударил яркий свет утреннего Иризо. После прохлады купола, прогретый воздух, наполненный болотными испарениями, был влажен и удушлив.
Герон сделал несколько десятков шагов и присел на траву, прислонившись к стволу молодого деревца. Ему действительно нужно было успокоиться и обдумать всё сказанное Занбаром. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки и, чувствуя удушье, распахнул шире воротник, обнажив при этом камень Яфру.
Журналист сидел неподвижно, вспоминая свой разговор с форготом, когда вдруг обратил внимание на то, что Иризо греет его лицо и руки, но обнажённая грудь остаётся прохладной, словно на неё не попадают лучи раскалённой звезды. Взглянув на камень, он заметил, что тот стал очень ярким, и вокруг него образовалось небольшое сияние. Герон закрыл глаза и начал глядеть перед собой внутренним зрением.
К его большому удивлению он увидел, как Яфру притягивает к себе и поглощает весь свет, который находился в непосредственной близости от него. Тогда Герон протянул руки к Иризо и мысленно попытался поймать, как можно больше, его ярких лучей. Мощный поток концентрированной энергии ударил в камень Яфру. Журналист почувствовал, как камень вздрогнул и стал жадно впитывать в себя эту энергию.
Зелёное сияние вокруг Яфру ширилось и разрасталось. Не прошло и двух минут, а Герон уже сидел в центре зелёного светящегося шара. Он совсем не ощущал тепла, потому, что Яфру поглощал весь направленный на него свет.
Внезапно Герон почувствовал, что с ним происходит что-то непонятное. В его организме стало что-то изменяться. Всё это время глядевший на Иризо, он перевёл взгляд на свои руки и остолбенел. Ногти на пальцах вытянулись и превратились в длинные и острые когти. А кожа на руках покрылась мелкой и блестящей чешуёй. Журналист в ужасе уронил руки и весь затаился, стараясь понять, что с ним происходит. Зелёное сияние стало сразу уменьшаться, словно надувной шар, из которого выпустили воздух. Вместе с ним стали изменяться и руки Герона, принимая свой прежний вид.
"Ещё немного, и я превратился бы в древнего ящера",- с содроганием подумал он.
"В яфрида,- поправил его внутренний голос.- Неужели это для тебя так страшно?"
"Это голос Яфру,- понял Герон.- Говорящий орех, говорящий камень, и каждый может запросто забраться в мою голову",- неожиданно разозлился журналист.
″Не расстраивайся,- примирительно сказал Яфру.- Ты вернул меня к жизни, и я помогу тебе защититься от вторжения в твоё сознание″.
"Зачем ты хотел превратить меня в яфрида?"- спросил его Герон.
″У тебя очень уязвимое и слабое тело. Я даже не думал, что так сильно тебя этим напугаю″,- удивился Яфру.
"А что бы я делал потом? Скрывался от людей по лесам и болотам?"- укоризненно спросил его Герон.
″Да, ты, наверное, прав,- помолчав, ответил Яфру.- Но в тот момент, когда я восстанавливал свою силу, я об этом, честно говоря, не задумывался. Да это и не страшно. Ведь стоило бы тебе только захотеть, и я превратил бы тебя в кого угодно″.
"Спасибо за предложение,- усмехнулся журналист.- Но я пока хочу побыть человеком. Как-нибудь в следующий раз".
″Как хочешь,- ответил Яфру.- Я не собираюсь тебя уговаривать″.
"Ты полностью восстановил свою силу?"- спросил его Герон.
″Нет, я только вернулся к жизни. Слишком долгое время мне пришлось пробыть под водой. Каждый день свет Иризо попадал на меня лишь на несколько секунд. У меня хватало сил только на то, чтобы не быть засыпанным ракушками. Если ты поможешь вернуть мне мою былую силу, то я стану твоим надёжным союзником, хоть ты и не принадлежишь к моему народу. К тому же на Дагоне давно уже не осталось ни одного яфрида″.
"Хорошо. Я помогу тебе,- согласился Герон.- Но чуть позже и при условии, что ты не будешь в это время превращать меня в яфрида".
″Я не буду этого делать,- пообещал Яфру.- Во всяком случае, без твоего на то согласия″.
"Мне нужно идти к отцу,- подумал Герон.- Поговорим в следующий раз".
″Ты можешь разговаривать со мной в любое время. Ведь я теперь всегда с тобой. Но прежде чем идти к отцу, прикрой меня своей рубашкой, чтобы он не увидел, как я изменился″.
Журналист посмотрел на свою грудь. Вместо камня он увидел изумрудное пятно размером с чайное блюдце. Яфру сидел на своём толстом хвосте, сложив на груди две пары рук. Острога, которую он раньше держал в руке, теперь лежала у него на коленях. А на шее ящера висел зелёный камень на серебряной цепочке. Герон потрогал свою шею. Цепочки на ней не было.
"Ты теперь всегда будешь такой?"- спросил он Яфру, представив себе, как удивятся все знакомые, увидев на его груди это пятно.
″Я могу стать почти невидимым″,- ответил Яфру, уловив озабоченность Герона.
Пятно исчезло, но на коже всё равно остался контур ящера, похожий на слабую татуировку.
″Когда силы вернуться ко мне, то я смогу всегда быть таким. Ну, а пока позволь мне насладиться дневным светом,- пятно снова появилось на груди у Герона.- Если бы ты только знал, сколько тысячелетий я мечтал об этом".
"Пусть будет так,- вздохнул Герон, застёгивая верхние пуговицы рубашки, неплотная ткань которой, немного пропускала сквозь себя яркий свет Иризо.
Журналист поднялся на ноги и, ещё раз окинув взглядом купол из листьев, направился вглубь острова.
Нельзя сказать, что Герон ни о чём не думал, разыскивая в лесу отца. Но мысли его стали приобретать несколько иную форму. Они словно ушли внутрь его сознания, и он стал ощущать разницу между мыслью явной и тайной. Последние полчаса он только и делал, что мысленно разговаривал то с Занбаром, то с Яфру, не произнося при этом ни одного слова вслух. Журналист стал чувствовать величину громкости своей мысли.
"Яфру, ты слышал, о чём я сейчас думал?"- спросил он, желая проверить себя.
″Я не слышал твоего крика,- ответил тот,- но я слышал твой голос. Впрочем, кроме меня и Занбара, его не услышал бы никто. Я тебя слышу так хорошо потому, что фактически нахожусь в тебе. А что касается Занбара, то для него не только на Дагоне, но и во всей Вселенной вряд ли найдётся существо, способное скрыть свои мысли″.
"Выходит, не так уж и трудно научиться скрывать нужные мысли",- подумал Герон.
″Ты очень способный ученик. Но это благодаря тому, что принадлежишь к роду Нарфея. А он, как-никак, бог мысли и сознания″.
"А то, что человек из рода Нарфея носит на своей груди бога Яфру? Нет ли в этом какого-нибудь противоречия или оскорбления?"- спросил Герон.
″Нарфей и Яфру никогда не враждовали между собой. Яфриды всегда были охотниками и рыбаками и не были захватчиками, так же как и народ Нарфея. К тому же, его религия не запрещала уважать других богов. Ты носишь меня всего лишь на теле, а в голове у тебя царит Нарфей. Я для тебя скорее союзник, чем господин″.
Журналист вышел на прогалину, за которой начинались заросли чёрного орешника. Тонкие и длинные стволы росли пучком из одного корня и склонялись в разные стороны под тяжестью спелых плодов. Орехи были крупные, почти в полтора раза крупнее тех, которые Герон собирал когда-то с друзьями в своём лесу. Он присел на корточки, пытаясь отыскать среди кустарника отца.
Илмар стоял метрах в пятидесяти и завязывал рюкзак, доверху наполненный орехами.
— И что же тебе поведал наш сказочник?- спросил он подошедшего Герона.
— Ты считаешь, что он рассказывает только сказки?
— Нет, я так не считаю,- ответил Илмар,- но абсолютной правдой могу назвать лишь то, что видел собственными глазами.
— Хотел бы я увидеть то, о чем рассказывал Занбар,- мечтательно произнёс Герон.
— Мне он ещё не называл своего имени,- удивился Илмар.- Быстро вы с ним познакомились.
— Познакомился один я, а он и без того знал моё имя. Может, это ты ему рассказывал обо мне?
— Нет. О тебе мы с ним не разговаривали. И вообще, когда я к нему приходил, то говорил только он, никогда не отвечая на мои вопросы.
— Странно,- пожал плечами Герон.- Я задавал ему много вопросов, и он на все мне ответил.
″В этом нет ничего странного,- услышал Герон голос Яфру.- Занбар увидел на твоей груди священный камень, потому и отвечал тебе. Если бы Илмар пришёл к нему с фигуркой Нарфея, то случилось бы, то же самое. Форготы обязаны разговаривать с богами. И должны отвечать на вопросы простых существ в их присутствии".
— Мне показалось, что с тобой кто-то разговаривает,- насторожился Илмар, вопросительно глядя на Герона.
″Твой отец неплохо слышит чужие мысли,- удивился Яфру.- Но я думал очень тихо и он вряд ли что понял″.
Герон захохотал.
"Отец, ты тоже умеешь читать чужие мысли, как и Занбар?"- громко подумал он, глядя на Илмара.
— Я вижу, что ты у него даром время не терял,- покачал головой Илмар.- Ты очень быстро развиваешься. Мне, конечно, приятны твои успехи, но они же меня и настораживают. Не слишком ли сильно ты напрягаешься?
— Мои успехи — это не совсем моя заслуга,- ответил Герон.
″Обо мне пока ничего не рассказывай,- шепнул ему Яфру.- Я ещё недостаточно хорошо понял, каких взглядов придерживается твой отец″.
— Во всяком случае,- продолжал Герон,- мне кажется, что я наоборот слишком мало напрягаюсь.
— И всё же я думаю, что тебе нужно ещё раз побывать у Нарфея,- сказал Илмар, внимательно глядя на Герона.- Только он может определить в каком состоянии твой мозг.
— Хорошо, отец,- согласился Герон.- Завтра утром я буду у Нарфея.
Он почувствовал, как при этих словах на его груди шевельнулся Яфру.
Герон изо всех сил старался ни о чём не думать, но где-то в глубине его сознания всё же сидел червячок любопытства и сомнения. Почему Яфру так отреагировал на эти слова?
— Ты собирай орехи,- сказал Илмар, доставая холщёвую сумку,- а я пойду, нарву листьев. Их требуется гораздо меньше.
Герон снял с себя рюкзак, повесил на шею сумку с длинными ручками и стал быстро собирать большие и созревшие орехи.
″Ты так громко и выразительно молчишь,- проворчал Яфру,- что я не могу не догадаться, какие мысли ты хочешь от меня скрыть″.
"Я тренируюсь защищать своё сознание от чужого вторжения",- ответил ему Герон.
″Неплохо,- согласился Яфру.- Только не забывай, что в это время ты должен сохранять и внешнее спокойствие. А ты нервничаешь. Значит, что-то скрываешь".
″И что же я пытаюсь от тебя скрыть?"- спросил журналист, намеренно сосредотачивая всё своё внимание на сборе орехов, чтобы нечаянно не выдать свою глубинную мысль.
″Ты собираешься, завтра идти к Нарфею,- вздохнул Яфру.- Я не мог равнодушно отнестись к такому решению. Ты это почувствовал и хотел спросить меня, чем вызвана моя озабоченность″.
"Да, ты угадал,- расслабился Герон.- Но ведь я уже спрашивал тебя, правильно ли я делаю, что ношу на груди другого бога″.
″В отношении себя ты можешь не беспокоиться,- немного грустно сказал Яфру.- Тебе Нарфей не причинит никакого вреда. А вот со мной дела обстоят несколько иначе. Мы с Нарфеем никогда не были врагами, но и друзьями мы тоже не были. О чём я уже давно сожалею. Мой народ жил обособленной жизнью, и я даже не пытался найти общий язык с другими существами на этой планете. Ведь яфриды так сильно отличаются от людей. И мне казалось, что между нами никогда не будет взаимопонимания. Яфридам пришлось сражаться, когда на наши земли пришли завоеватели. Мы были смелыми и сильными воинами и, неизвестно, чем бы закончилась наша борьба, если бы я по роковой случайности не оказался заточён в подводной пещере. Мой народ погиб. Нарфей, возможно, даже и не заметил этого. У него, я думаю, и других забот хватало. Но я до сих пор не знаю, как он ко мне относится. По большому счёту, все боги на Дагоне были соперниками. Каждый из них старался, чтобы в этой борьбе выжил и процветал именно его народ. Если я Нарфею не по душе, то он может изгнать меня из твоего тела, как злого духа. И я не знаю, сколько времени мне придётся кружиться по Вселенной, прежде чем я найду себе пристанище. К тому же я сейчас очень слаб и могу не выдержать всех тягот космического бродяжничества. Теперь, я думаю, ты понимаешь, чем я так озабочен?"
Зелёный бог печально замолчал. И Герон вдруг почувствовал, как обидно этому созданию, только сегодня получившему долгожданную свободу и жизнь, вновь оказаться в изгнании и одиночестве, да ещё слабым и немощным.
" Яфру, я помогу тебе стать сильным,- помолчав, подумал журналист.- И если Нарфей будет против нашей дружбы, то я хочу, чтобы у тебя был шанс выжить во Вселенной".
″Я никогда не забуду того, что ты для меня сделал, Герон,- ответил Яфру.- Чем бы ни окончилась наша встреча с Нарфеем. И я всегда останусь у тебя в долгу за то, что ты вернул меня к жизни″.
Герон продолжал собирать орехи и старался не думать о том, что будет завтра. Яфру тоже замолчал. Он словно нырнул на большую глубину и затаился там, готовясь встретиться с Нарфеем.
Крупные и спелые плоды горстями сыпались в сумку, висевшую на шее у Герона. Он так увлёкся этим занятием, что даже не заметил, как наполнился его рюкзак. Затягивая на его горловине петлю, Герон только сейчас обратил внимание на то, какой большой и толстый стал этот мешок. Плотные и маслянистые ядра чёрного ореха были довольно увесисты, и теперь журналист с сомнением думал о том, как он понесёт свой рюкзак домой. Герон взялся за лямки, намереваясь проверить вес рюкзака, и неожиданно легко приподнял его над землёй. Вес этого мешка явно не соответствовал его объёму. Перехватив рюкзак в левую руку, Герон правой рукой поднял рюкзак отца и понял, что может без особого труда унести все орехи домой. Совершенно сбитый с толку, он поставил оба мешка на землю.
″Нарфей, конечно, великий бог,- послышался голос Яфру.- С его помощью ты мог бы приподнять этот груз, даже не прикасаясь к нему. Но и я тоже кое на что способен. Недаром ярфиды были самыми сильными, ловкими и выносливыми воинами. Их глаза были зорче, чем у орла. А что касается слуха и обоняния, то на Дагоне не было равного им существа. Ты не хочешь быть внешне похожим на ярфида, и я это вполне понимаю. Но я надеюсь, что ты не откажешься принять от меня в дар некоторые их внутренние качества?"
" Для меня это очень неожиданный подарок,- немного растерянно, ответил Герон.- Яфру, ты, наверное, любишь делать сюрпризы?"
″Обожаю″,- восторженно произнёс Яфру.
"С тобой не соскучишься",- засмеялся Герон.
″Для меня теперь скука — самое страшное состояние. Ты даже не представляешь себе, как я скучал эти тысячелетия″.
"Мне действительно тяжело это представить,- усмехнулся Герон.- Я ведь никогда столько лет не проживу".
″Со мной ты проживёшь намного больше, чем обычный человек″.
"А с Нарфеем?"- с улыбкой спросил Герон.
″С Нарфеем можно стать почти бессмертным,- вздохнул Яфру.- Но не думай, что достичь этого можно легко и непринуждённо. Только на одни тренировки своего мозга и сознания тебе потребуется не одна тысяча лет. А, кроме того, нужно обладать огромной силой воли, безграничной верой и бесконечным терпением. Чтобы дойти до этой цели, ты должен положить на её алтарь всё своё существование″.
"Ты сказал "почти бессмертным",- немного помолчав, подумал Герон.- Как это понимать?"
″А понимать надо так, что в этом мире всё относительно. Продолжительность твоей жизни по отношению к насекомому, которое живёт всего лишь несколько часов — это и есть почти бессмертие″.
"Значит, у богов тоже есть свой предел",- подумал Герон.
″Здесь тоже не всё так просто, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что простые существа любят всё конкретизировать. Для них белое — это белое, а чёрное — это чёрное. Во Вселенной же, ещё раз повторяю, всё относительно. Белое может быть чёрным, добро оказаться злом, а слово "нет" означать "да". В принципе боги — это те же существа, что и остальные, только с огромным циклом развития и с неизмеримо большими возможностями и способностями. Если ты, как человек, можешь достичь относительного бессмертия, то и боги способны сделать то же самое по отношению к себе″.
"Означает ли это, что человек может стать равным богу, а затем и превзойти его?"
″Теоретически такая возможность существует. Но практически вероятность этого равна нулю. Для того чтобы стать богом, ты должен перестать быть человеком. Это условие применимо и к богам″.
Герон почувствовал, как от этого разговора у него начала кружиться голова.
″Это оттого, что твоё сознание теряет точку опоры,- объяснил ему Яфру.- Я понимаю, что тебе нелегко отказаться от привычных понятий. Но, не сделав этого, ты никогда не поднимешься в своём развитии″.
Журналист устало растёр лицо ладонями. Лавина событий и информации, которая обрушилась на него в последнее время, казалось, увеличивалась с каждым днём. Его мозг работал с постоянной и всё возрастающей нагрузкой, поэтому ему приходилось подключать к работе всё новые и новые скрытые резервы. По этой же причине мозг всё чаще требовал для себя отдыха и покоя, словно жалуясь и вспоминая, как ему было хорошо и спокойно всего лишь неделю назад.
Герон поймал себя на мысли, что он думает о своём мозге, как о совершенно отдельном от него существе, которое нужно заставлять работать для его же блага.
″Правильно,- подтвердил Яфру.- Так к нему и надо относиться. Движение — это жизнь и развитие. А застой и покой — это деградация и смерть″.
Неожиданно журналист услышал, как где-то хрустнула сухая ветка. Он пригнулся к земле и посмотрел в ту сторону, откуда послышался этот звук. Между деревьями и кустарником Герон разглядел приближающуюся фигуру отца. Но расстояние до него было не меньше двухсот метров. Заметив, что ветер дует в его сторону, Герон вдохнул носом воздух и отчётливо почувствовал запах крема, которым отец натёр свои сапоги.
"Это тоже твой подарок?"- спросил он Яфру.
″Тебе он нравится?"- ответил зелёный бог вопросом на вопрос.
"Впечатляет,- согласился Герон.- С таким зрением, слухом и обонянием, мне действительно нужно быть охотником. Впрочем,- добавил он,- журналист — это тот же охотник, только за информацией″.
″Для профессии журналиста важнее была бы интуиция,- сказал Яфру.- Но этим чувством распоряжается Нарфей″.
"Послушай, Яфру,- Герон недоумённо почесал свой, уже обросший ёжиком волос, затылок.- Ты столько лет пролежал под водой. Откуда ты знаешь, что собой представляет эта профессия"?
″Все эти годы я был лишён общения и действия,- ответил Яфру.- Но информацию можно получать, даже не покидая стен своей тюрьмы. Сегодня ночью ты тоже оставался в своей комнате, а увидел и узнал очень многое. Но, давай помолчим. Твой отец уже близко. Я ещё не знаю, на каком расстоянии он может услышать наши мысли″.
Илмар подошёл к Герону, держа в правой руке сумку, наполненную листьями и молодыми побегами плетистой вианы.
— Ну вот,- сказал он, поставив сумку рядом со своим рюкзаком,- основными ингредиентами мы с тобой запаслись.
— Для блекки нужно что-то ещё?- спросил его Герон.
— Да. Но уже не в таком количестве. Всё остальное хранится у меня в погребе. Пойдём домой, или ты устал и хочешь отдохнуть?
— Я уже отдохнул,- ответил Герон.- А вот ты за всё это время ни разу даже не присел.
— Привычка,- пожал плечами Илмар и взялся за лямки рюкзака.
Герон тоже стал закидывать свой рюкзак себе на спину, стараясь даже мысленно не показать вида, что эта ноша потеряла для него прежний вес.
— Тебе не тяжело?- Илмар внимательно посмотрел на сына.
— Нет. Всё в порядке,- ответил Герон, застёгивая пряжку поперечного ремня.- А для тебя это не слишком большой вес?
— Когда ты устанешь,- улыбнулся отец,- то можешь сесть ко мне на шею вместе со своим рюкзаком.
Они засмеялись и тронулись в обратный путь.
Герон пошёл впереди и Иризо светило ему прямо в лицо. Он сдвинул поперечный ремень рюкзака на живот и расстегнул ворот рубашки, оголив свою грудь. Яфру зашевелился у него на груди и замер, явно довольный тем, что неожиданно получил такой прилив света и энергии.
"Сюрприз",- очень тихо подумал журналист и почувствовал, как Яфру от восторга застучал своим хопером.
_________________
Евгений Костромин
Последний раз редактировалось evkosen Вс ноя 02, 2014 21:07, всего редактировалось 2 раз(а).
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
